Как украинцы сопротивляются на захваченных территориях – рассказывает экс-командир партизанской ячейки на Донбассе

С начала войны в украинском сегменте социальных сетей появляется много сообщений о партизанских действиях украинцев: мемом, например, стала история о том, как жительница Киева сбила российский беспилотник банкой с соленьями. Служба безопасности Украины утверждает, что в перехваченном разговоре российского солдата с женой тот рассказывал, как в Херсонской области местная бабушка угостила российских военных отравленными пирожками, после чего восемь человек погибли. О подобном случае сообщало и Главное управление разведки Украины: оно утверждало, что в городе Изюм Харьковской области двое российских военных погибли, а еще 28 попали в реанимацию после того, как местные жители накормили их отравленными пирожками. Речь шла о солдатах 3-й мотострелковой дивизии. Еще около 500 человек оказались в больнице из-за тяжелого отравления алкоголем неизвестного происхождения. Кроме того, мэр Мелитополя Иван Федоров на днях заявил, что в этом оккупированном городе в Запорожской области жители убили около 100 российских военных – на их телах якобы обнаруживали ножевые и огнестрельные ранения.

Все эти сообщения в условиях войны оперативно проверить невозможно. Но ветеран партизанского движения в Украине Владимир Жемчугов говорит, что все события могут быть реальными. В эфире Настоящего Времени он рассказал о том, какие методы партизанского сопротивления используют украинцы на захваченных территориях.

Владимиром Жемчугов – житель Донбасса, русский по национальности, бывший командир партизанской ячейки. В 2014 году после начала войны на Донбассе в информационной координации с ВСУ он провел несколько десятков диверсионных операций по подрыву железных дорог, по которым в так называемой “ЛНР” шла военная техника сепаратистов. После подрыва на мине Владимир Жемчугов потерял обе руки и зрение, после чего почти год провел в плену у боевиков “ЛНР”. Смог вернуться в Украину после обмена пленными только в 2016 году. В 2017 году получил звание Героя Украины.

— Насколько, по-вашему, правдивы сообщения, в том числе из оккупированных регионов Украины, можно ли доверять сообщениям о том, что где-то приготовили российским военным отравленные пироги, а где-то их просто убивают?

— То, что касается информации об отравленных пирогах, она появилась сейчас, это реально. Подготовка такой организованной партизанской войны была возобновлена только в начале этого года. В 2019 году руководством нашей страны было принято решение прекратить поддержку партизанского сопротивления на оккупированных территориях. Все направления украинских спецслужб и тех же партизан сосредоточили только на сбор разведданных.

Сейчас это все возобновляется, конечно, немножко с опозданием. Там, где есть возможность поддерживать – например, в Херсонской области, где нет линии фронта, куда можно доставить оружие и боеприпасы, где проживают ветераны АТО и остались какие-то ячейки, которые успели сделать за январь-февраль, – те что-то пытаются делать.

— Если говорить про методы партизанского сопротивления, какие еще методы люди используют в Украине?

— Сейчас мы – ветераны и информационный фронт – пропагандируем саботаж на оккупированных территориях. Все, что могут сделать простые гражданские люди без оружия, – мы сейчас им даем эти инструменты для того, чтобы они ими могли воспользоваться. Саботаж – это в первую очередь расклеивание листовок, это организация митингов, запугивание оккупантов, выведение из строя коммуникаций железной дороги и всего, что связано с железнодорожным движением. Все, чем может воспользоваться оккупационная администрация, оккупационная армия, все, что могут сделать простые гражданские без оружия, – мы сейчас это все пропагандируем и даем инструменты, чтобы на оккупированных территориях люди это делали.

— По-вашему, сообщения об отравленных пирогах – это действительно происходило или это такая информация, чтобы поднимать боевой дух украинской армии и находящихся в оккупации украинцев?

— После моего освобождения в 2016 году журналисты очень часто задавали такие вопросы: адреса, пароли, явки, фамилии. С пирожками – это точная информация. Но я не могу вам дать в открытом эфире фамилию бабушки и ее почтовый адрес. Но такие факты были. Это известная информация. Вы знаете, что, когда началась война, российская армия не ожидала такого сопротивления и сухпайков у них было всего на три дня. И уже начиная с четвертого дня российская армия голодала. Им приходилось очень часто обращаться к местным жителям. И такие случаи были.

— Вы, наверное, видели сообщение о подрыве железнодорожных путей в Беларуси, по которым двигались колонны с российской техникой в сторону Украины с севера. Или, например, видели сообщения о пожарах на нефтебазах в России – вчера в Брянской области был такой пожар. По-вашему, это тоже работа партизан?

— Я вам отвечу официально. Мы не объявляли войну России, поэтому мы не имеем права проводить военные операции на территории России и не имеем права официально признавать действия наших ДРГ [диверсионно-разведывательных групп] на территории врага. Мы считаем, что это делают патриотичные граждане Беларуси, России. Даже если это было сделано нашими спецслужбами, мы не имеем права это официально признавать.

— Что вам известно о том, о чем говорил мэр Мелитополя Иван Федоров по поводу якобы убитых обычными жителями 100 российских военных. Можно ли какую-то конкретику здесь называть?

— Я вам уже сказал, что у нас в этом плане по организации и поддержке партизанского движения в таких городах, как Мелитополь, Херсон и те города, которые находятся на территории оккупированных областей, где нет линии фронта. Туда есть возможность без проблем поставлять оружие. Там есть местные жители, которые были ветеранами АТО и ушли в партизаны. Есть охотники, у которых есть нарезное охотничье оружие. И если вы следили за этим, то начальник разведки Буданов говорил: “Подождите, вот сейчас позеленеют леса, и вы увидите всех наших партизан и все наше сопротивление”. Я знаю, что в этих городах во время комендантского часа есть люди, которые нападают на патрули и уничтожают их.

— Пытаются ли оккупационные войска выявлять партизан?

— Я живу сейчас в Киеве. То недолгое время оккупации Черниговской и Киевской областей российские спецслужбы, ФСБ знали, что официально было объявлено руководителем ГУРа Украины о том, что будет организовано сопротивление в первую очередь из участников, у которых есть охотничье оружие, и из тех, кто успел вступить в территориальную оборону. И когда кадыровцы зашли на эту территорию и по их колоннам начали стрелять из стрелкового оружия, они со злости заезжали в первые поселки, города, занимали милицию, находили списки охотников, у кого есть зарегистрированное оружие, ездили по адресам и людей на месте расстреливали. К сожалению, была такая негативная история в партизанском движении. Не успели мы в Киевской и Черниговской области предупредить людей, чтобы они ушли в леса. Довольно существенная часть территориальной обороны и охотников были расстреляны кадыровцами. (В условиях войны редакция не может оперативно проверить эту информацию.)

В Херсонской и Николаевской областях ситуация другая. Там всех успели предупредить. Лесов там нет – там степи. Но люди сменили адреса и находятся в подполье.

— Можете ли вы оценить, сколько в Украине партизан?

— Вы знаете, что в начале этого года вступил в действие закон в Украине о территориальной обороне. Те люди, которые вступили в территориальную оборону, насколько я знаю, по Украине на сегодняшний день, – это 130 тысяч. Из этих 130 тысяч сколько находится сейчас на оккупированной территории, я не могу посчитать.
Как украинцы сопротивляются на захваченных территориях – рассказывает экс-командир партизанской ячейки на Донбассе
#Россия #Украина