В ночь на 13 августа 2020 года в Минске волонтеры записали звуки избиений и ужасающие стоны людей, которые раздавались за стенами Центра изоляции правонарушителей на Окрестина. Туда массово свозили белорусов и белорусок, задержанных во время протестов после президентских выборов. Запись тогда опубликовали многие СМИ. Спустя два с половиной года Международный комитет по расследованию пыток выпустил общественное расследование “Узники Окрестина свидетельствуют”, в котором рассказал, что именно происходило в изоляторе с 9 по 14 августа 2020 года. В ночь, когда была сделана аудиозапись, ЦИП посетил замминистра внутренних дел Беларуси Александр Барсуков. Участники расследования выяснили, что он там делал, зачем заходил в камеры к избитым людям и что делали с задержанными после его отъезда.
Детали общественного расследования – в материале Настоящего Времени.
Как проводилось расследование
В документе говорится, что участники расследования изучили 101 историю свидетелей, которые лично находились в ЦИП на Окрестина 9-14 августа, многие свидетели были опрошены дополнительно. Также расследователи изучили медицинские и иные документы пострадавших.
В результате удалось установить, что за пять дней через ЦИП, рассчитанный на содержание 110 человек, силовики “прогнали” более 3000 задержанных. По свидетельствам задержанных, камеры были переполнены в пять-семь раз, поэтому людей ночью содержали в прогулочных двориках под открытым небом. Задержанных не кормили трое суток. Лишь 12 августа после обеда некоторые получили первую порцию еды – кашу, хлеб и чай. 12 и 13 августа их покормили один раз в день. А до этого кидали, “как собакам”, только несколько буханок хлеба и выдавали воду в бутылках в таких количествах, что каждый мог “сделать только по одному глотку”.
События в расследовании восстановлены в хронологическом порядке, с фокусировкой на основных локациях ЦИП: двор, где людей выгружали из автозаков и прогоняли через “коридор” силовиков; прогулочные дворики – бетонные помещения с решеткой над головой, где людей держали несколько часов до распределения по камерам (некоторые провели там несколько суток); камеры и коридоры ЦИП. Свидетели указали на то, что в любом месте изолятора люди сталкивались с жестокими избиениями, психологическим давлением и оскорблениями от сотрудников ЦИП и силовиков из других подразделений.
“Люди стояли голые на бетонном полу под открытым небом”
При приемке в ЦИП задержанных били. Вот что рассказал пострадавший 9 августа:
“Нам приказали стоять на коленях на бетонном полу с поднятыми руками, упертыми в стену. У меня руки были по-прежнему сцеплены сзади. Так мы стояли час или полтора, ждали пока приедут другие автозаки с задержанными. Когда они прибыли, нам сказали ползти на коленях влево по периметру. Ползли по стеклу, по камням, весь этот процесс сопровождался ударами дубинок. Это было долго. Колени и в целом ноги затекли и двигаться было крайне сложно. У всех ноги были стерты в кровь. Когда плохо полз, получал удары дубинками по спине. Иногда били просто проходя мимо, без всякой причины”.
Один из задержанных рассказал, что 10 августа силовики целенаправленно били мужчин в пах и по почкам:
“Мне разбили ноги в разные стороны почти до шпагата, и два раза он мне
ударил дубиной между ног. Когда я спросил, за что, он сказал, чтобы я больше таких не рожал…“
А вот свидетельство задержанного от 11 августа:
“Самое жесткое – это когда я проснулся в час ночи от криков людей. Мужчин били так сильно дубинками, что было слышно хруст костей, крики были такие сильные, что людей как будто бы жгли. Взрослые мужики кричали: “Мама! Помогите! Спасите!”.
Задержанных били в коридорах, вытаскивая из камер в ответ на их просьбы или законные требования. Так как камеры были переполненными, дышать людям было нечем. Расследователи цитируют мужчину, сидевшего в камере, где задержанные, теряя сознание, начали стучать в дверь и просить о помощи:
“Открылась дверь, где стояло три сотрудника ОМОНа, что было видно по их обмундированию, с балаклавой на голове, которые сказали, что пришел карательный отряд, что я должен выйти, и что мне “п*здец”. Я вышел и сначала стоял, пока меня избивали дубинками. Я не кричал, и они приказали мне сесть лицом в пол, руки за спину, после чего меня стали избивать дубинками по спине, я пытался прикрыть почки. После последнего удара по лицу, у меня пошла кровь из носа, они продолжили меня избивать дубинками“.
Над задержанными издевались и в прогулочных двориках. Вот что рассказал один из тех, кто находился там вечером 9 августа с десятками других людей:
“Поверху там ходит дядька, говорит: “Я сейчас гранату вам сюда кину и вам все будет”. Я понимаю, что в этот момент, семьдесят человек, если сюда попадет граната, то это сразу все…“
Исследователи приводят свидетельство о том, как сильно окровавленному человеку, стоявшему в прогулочном дворике, надзиратели говорили: “Из таких, как ты, во время Второй Мировой войны мыло делали”.
“Все находились в состоянии ужаса, все воспринималось как некий концлагерь”, – рассказывает другой свидетель.
“Один из задержанных в пять часов утра попросил воды, охранники посмеялись, а через пару минут принесли два ведра холодной воды и вылили ее на мужчин. Ночь была холодная, люди стояли голые на бетонном полу под открытым небом, прижимаясь друг к другу, чтобы хоть как-то согреться. Воду давали редко и столько, что ее едва хватало по глотку на каждого”.
В прогулочных двориках не было туалетов, людей подолгу не выводили справить нужду или же наказывали за эти просьбы. Поэтому многие вынужденно ходили прямо под себя и убирали своей же одеждой. Вот воспоминания от 10 августа:
“[Один из задержанных сказал:] “Я сейчас обоссусь”. Ему говорят: “Вот сейчас ты выйдешь отсюда, мы сделаем так, что ты еще и обосрешься”. Зашел какой-то начальник, человека вывели, мы услышали удары дубинок, его обратно запихнули“.
Если кто-то сильно хотел в туалет, задержанные давали те бутылки, из которых они пили, чтобы человек мог справить нужду туда. Потом эти бутылки ополаскивали, а когда кому-то разрешали выходить, в них снова набирали воду для питья.
“Барсуков отодвинулся, и женщина поснимала на видео, что задержанные счастливые в камере”
Отдельно расследователи обращают внимание на события, происходившие в ночь на 13 августа, когда в ЦИП приезжал замминистра внутренних дел Барсуков.
После его посещения из изолятора действительно начали освобождать людей, перед этим устраивая им очень жестокие “проводы”. Во дворе ЦИП силовики сначала заставляли задержанных лечь на землю, а потом жестоко избивали перед освобождением. При этом не скрывали, что делают это из мести за акции протеста, чтобы люди больше не выходили. Потерпевшие кричали от боли, но их продолжали избивать.
После избиений людей выпускали, приказывая бежать:
“Надо было бежать до стены. За каждым из нас был закреплен сотрудник ОМОНа. Он мне сказал: “Если упадешь, то тебе будет п*здец”. Надо было встать около стены, поднять руки вверх и вывернуть ладони, ноги на растяжку. В этот момент он начал пробивать мне ногами в область ног в болевые зоны. Избивали долго. Приказали лечь на землю, руки за спину, в этот момент избивали дубинкой от ягодиц до ног. Надо было в это время петь гимн. Долго избивали, я терпел, молчал. Потом уже он начал мне подсказывать слова. Потом надо было встать и бежать вдоль забора в обратную сторону. Там снова был коридор. Нас избивали. Надо было просто добежать до выхода“.
“Приказали лечь лицом в землю. И со словами: “Такая прическа сейчас не модная” – отрезал большую часть дредов ножом. Потом сказали присоединиться к основной группе. Уже все ребята стояли вдоль стены, лицом к стене. И над каждым человеком стоит омоновец. И он начинает бить дубинкой по бедрам и ягодицам — это очень больно“.
Расследователи выяснили, что перед визитом Барсукова силовики ходили по камерам и предупреждали задержанных не говорить “лишнего”. В камерах, где находились избитые сильнее всего, погасили свет. Из других камер избитых выводили, а нуждающимся давали лекарства. Барсуков ходил по камерам с группой людей, которые вели съемки.
Вот что вспоминали люди об этом посещении:
“Буквально через пять минут пришёл Барсуков. Он начал говорить, что всех отпустят, что не все сотрудники плохие, некоторые “перегибают палку”. И спросил: “Били ли вас в камере?”. Мы сказали, что нас в камере не били, так как били до камеры. В этот момент женщина снимала. Он сказал: “Все, я вам обещаю, что мы вас сейчас отпустим”. Все заулыбались. И в этот момент он опять отодвинулся, и женщина поснимала на видео, что задержанные такие счастливые и довольные в камере“.
“Нам-то сказали, что отпустят, но “будет зависеть от того, что вы скажете. Потому думайте, хотите вы отсюда сегодня выйти или не хотите”. Зайдя в камеру, Барсуков задавал вопросы: “Как, вас тут не бьют?”. Хотя было очевидно, что бьют – все стоят даже не синие, а черные. Все мы сказали, что нас не бьют. Сказал, что вас отпустят, но чтобы больше не попадались“.
Выйдя из изолятора, Александр Барсуков сообщил СМИ, что никто никого в ЦИП не бил.
Но на самом деле избиения продолжались и 14 августа, когда людей уже массово стали выпускать. Вот воспоминания задержанного об этом дне:
“Ночью стали предлагать подписать соглашение о том, что ты больше не будешь участвовать в митингах, в противном случае будешь привлечен к уголовной ответственности. В принципе, все подписывали, нежелающих не было, потому что и шансов не было: кто не подписывал, того били, и они всё равно подписывали. После этого вывели на улицу, построили. Так мы стояли часа три. Потом приехали омоновцы и опять начали проводить досмотр. Начали осматривать всех, требовали показать ягодицы и лопатки, у кого не было травм, ложили на землю и избивали, у кого были длинные прически – стригли прямо при нас, во дворе. Выпускали нас по шесть человек, со словами, что, мол, сейчас мы вас били до полусмерти, а в следующий раз мы вас убьем”.
Днем 14 августа некоторые задержанные неожиданно услышали некое подобие извинений от сотрудника:
“И хочу перед вами извиниться. Во всех ситуациях конфликтных летят щепки, вы этими щепками оказались. Моя задача просто вас покормить и выпустить”.
“Больше никаких “скорых” на территории“
Из многих свидетельств следует, что задержанным не оказывалась своевременная и качественная медицинская помощь – только в самых критических случаях:
“У одного в ноге торчал осколок от гранаты, но никакой помощи ему не оказывали, на просьбу о помощи отвечали: “Засунь себе этот осколок в жопу”.
Некоторые медработники вели себя не лучше, чем омоновцы, вспоминали задержанные:
“Когда мужчине, который находился в моей камере, стало плохо, мы нажали кнопку вызова сотрудника. Нашу камеру открыли и вывели этого мужчину. Женщина-врач, которая его осматривала, сказала, что если он теряет сознание, то пусть падает. Он чуть стоял на ногах и его держал сотрудник, чтобы он не упал на пол. Под оскорбления врача и смех в нашу сторону к нам вернули мужчину, не оказав ему помощь. У него был слабый пульс”.
“Задержанные начали стучать в двери, кричать: “Врача позовите!”. Пришла медсестра, которая избивала, когда к ней обращались за помощью (блондинка с каре). Она его увела на коридор, дала нашатырь понюхать, ударила его по лицу со словами: “На митинг смог ходить, вот и сейчас смоги постоять”. Она поменяла ему повязку и отправила обратно…“
Задержанные рассказали, что сотрудники ЦИП препятствовали “скорым” вывозить пострадавших:
“На территорию ЦИП заезжали кареты “скорой”, осматривали задержанных, самых тяжелых забирали. Меня отвели в машину “скорой”, врачи провели стандартные процедуры, чтобы установить мое состояние. С нами в машину набрали еще троих-четверых задержанных. Мы уже практически собирались уезжать, но это не понравилось Соколовскому (установленный расследователями сотрудник ЦИП – НВ). Начал кричать, практически за воротник вытянул всех из машины, со словами “Все, халява закончилась!”. После кричал еще, что больше никаких “скорых” на территории. Именно он стал причиной того, что я находился на ЦИП полтора суток с сотрясением мозга и перфорацией барабанной перепонки“.
“Я только судья, это не моя компетенция”
Суды над задержанными проходили прямо в здании ЦИП. Им обещали, что дадут только штраф, если они подпишут протоколы. Однако практически все получали “сутки”.
Одна из потерпевших рассказала, что заявила в суде ходатайство о прекращении пыток, на что судья Татьяна Мотыль ответила: “Я только судья. Это не моя компетенция. С жалобами на содержание обращайтесь к начальнику ЦИП”.
Расследователи приводят диалог, пересказанный им одной из задержанных женщин:
“Потерпевшая: “Меня били головой о стену постоянно, пытались порвать паховые связки, выкручивали руки за отказ подписать протокол, с которым я даже не была ознакомлена”.
Судья Мотыль: “Фамилии сотрудников, которые это делали?”
Потерпевшая: “Знаете, они когда били, отказались представляться”.
Судья Мотыль: “А опознать сможете?”
Потерпевшая: “Конечно, смогу. Вот она, которая рядом стоит, и меня привела. Именно она и била, и еще один с широкими темными бровями”.
Судья никак не отреагировала на это заявление ни в ходе процесса, ни в решении.
Начальник ЦИП и 12 сотрудников: кого опознали задержанные
Благодаря опознанию свидетелями удалось установить личности некоторых сотрудников, причастных к пыткам на Окрестина. В документе приводятся 13 имен людей, которые, согласно выводам расследования, либо сами участвовали в жестоком обращении с задержанными, либо видели это, но не препятствовали. Возглавляет список начальник ЦИП Евгений Шапетько, который в 2023 году продолжает руководить этим учреждением. Он допустил массовые пытки и жестокое обращение с задержанными, непосредственно отдавал приказы, утверждают авторы расследования.
Многие пострадавшие опознали сотрудника Евгения Врублевского и указали, что он был одним из самых жестоких. Вот одно из свидетельств:
“Унижал, кричал, запугивал. Отличался особым усердием, а также он вызвал каких-то людей в черном, которые меня вывели из камеры и избили возле дверей в коридоре, после чего заставили вытирать кровь с пола своей же майкой. После того как меня избили, Врублевский открыл камеру и вылил ведро воды на меня и рядом сидящих со словами, что в следующий раз это будет два ведра параши”.
Среди тех, кто применял пытки и жестокое обращение, задержанные также опознали сотрудников Игоря Тишечкина, Светлану Тукач (Коледа), Евгению Гуторову (Лях). Также в материалах упоминаются два сотрудника, которых свидетели не смогли точно опознать в связи с событиями 9–14 августа 2020 года, но рассказали об их жестоком обращении с задержанными в ЦИП позднее: это Сергей Есмантович и Эдуард Кулагин.
Расследователи предполагают, что действия силовиков поддерживались и осуществлялись по приказу высшего руководства. Помимо главы МВД в ЦИП приезжало и другое “начальство”. Вот что рассказали пострадавшие о таком визите в ночь на 10 августа:
“Это было где-то четыре-пять человек лет 50-ти. …И один из них сказал: “Мне бы сейчас автомат, я бы вас, суки, всех расстрелял”. Вот это было уже страшно. Там еще ходил человек в цифровой форме военной, у него была маска и винтовка. Было понятно, что достаточно серьезное оружие и что любое неповиновение может расцениваться как нападение…“
Правозащитники считают, что все, что творилось в ЦИП, – это преступление против безопасности человечества, описанное в статье 128 Уголовного кодекса Беларуси. Согласно статье, незаконное содержание в заключении, пытки или акты жестокости, совершаемые в связи политическими убеждениями гражданского населения, наказываются лишением свободы на срок от 7 до 25 лет, или пожизненным лишением свободы, или смертной казнью. Лица, виновные в совершении этого преступления, не подлежат освобождению от уголовной ответственности или наказания в связи с истечением сроков давности.
С точки зрения международного уголовного права, описанные в расследовании акты насилия могут быть квалифицированы как преступления против человечности.
Comments
No comments yet. Be the first to react!